Политика, формируемая под влиянием экономического недовольства, толкает сейчас электорат в США и Великобритании в руки популистов. Общепринято считать, что, если экономика вернётся к «нормальным» темпам роста ВВП и производительности, тогда для многих людей жизнь улучшится, антиэлитные настроения ослабнут и политика, тем самым, также вернётся в «нормальное» состояние. В результате, капитализм, глобализация и демократия продолжат свой победный марш вперёд. Однако подобные рассуждения являются экстраполяцией в будущее тенденций периода истории, который во многом был нестандартным. Этот период сейчас завершился, а силы, которые его определяли, вряд ли начнут действовать вновь в ближайшем будущем. Тенденции технологических инноваций и демографии сменили направление, став для экономики не попутным ветром, а встречным. И даже финансовый инжиниринг не поможет спасти положение. Нестандартный период истории длился примерно сто лет после гражданской войны в США. За это время прорывные успехи в сфере энергетики, электрификации, телекоммуникаций и транспорта фундаментально изменили общество. Люди стали существенно более производительными, радикально выросла продолжительность жизни. С 1800 по 1900 годы численность населения планеты увеличилась лишь на 50%, а в течение последующих 50 лет – более чем вдвое. Экономика при этом тоже росла намного быстрее, чем в предыдущие столетия. Но к концу 1970-х годов во многих развитых странах Запада темпы роста начали замедляться, поэтому президент США Рональд Рейган и председатель ФРС Алан Гринспен запустили долговой цикл, который стимулировал активность. США, ранее являвшиеся чистым кредитором мира, превратились в чистого должника, а Китай и другие развивающиеся страны стали получать выгоду от роста торгового дефицита Америки. Кредитование толкало рост мировой экономики вперёд ещё почти 30 лет. Резкий конец эры финансового инжиниринга наступил вместе с глобальным кризисом 2008 года. Но политики не любят, когда рост экономики замедляется, поэтому центральные банки изо всех сил начали пытаться стимулировать экономическую деятельность, несмотря на недостаток спроса. Традиционные активы с фиксированной доходностью стали показывать всё меньшую и меньшую доходность, поэтому инвесторы устремились в рискованные активы любого вида, подняв на них цены. В результате, богатые стали ещё богаче, а средний класс – ещё больше отставать. В реальной экономике рост продолжал стагнировать, поэтому возник популизм недовольных, что привело к Брекситу и избранию Трампа президентом. Несмотря на все усилия центральных банков по оживлению экономического роста, силы демографии и инноваций работают против них. Старение населения в развитых странах требует всё больше и больше ресурсов на социальную защиту. Китай тоже стареет. Основная часть сегодняшнего (и завтрашнего) демографического роста приходится на Африку, но там это не приводит к росту глобальной производительности в такой же степени, как это происходит в других регионах. Кроме того, нынешняя волна технологических инноваций поднимает не все лодки. Технологии, подобные Uber, Amazon, а также (и это более фундаментально) роботизация делают жизнь удобней, но за счёт ликвидации низкоквалифицированных рабочих мест и/или снижения зарплат. Это типичный процесс «креативного разрушения», который Йозеф Шумпетер называл служанкой роста в капиталистической экономике. Первая волна прорывных инноваций в основном приносит выгоду нескольким предпринимателям. Затем наступает волна увольнений по мере адаптации новых технологий к существующей экономике. Три десятилетия назад Wal-Mart использовал компьютеры и логистику, чтобы уничтожить маленькие частные магазинчики, а сегодня уже Amazon бросает вызов Wal-Mart. Третья волна – повсеместное распространение инноваций, повышающее общую производительность и стандарты жизни. Это фаза требует значительно больше времени. Как отмечал в 1987 году лауреат Нобелевской премии по экономике Роберт Солоу, «мы видим компьютерный век везде, но только не в статистике производительности». По мнению Роберта Гордона из Северо-Западного университета, невозможно сравнивать экономический эффект сегодняшних инноваций с эффектом появления канализации и электричества. Может быть. Но возможно также, что мы находимся на ранней стадии описанного Шумпетером цикла инноваций (обогащающих немногих) и разрушения (возникновение недовольства в пострадавших отраслях). В дальнейшем средние реальные доходы и производительность могут начать расти, так как благодаря прорывным технологиям появятся новые виды экономической деятельности, способствующие росту. Проблема в том, что может потребоваться десять лет (или даже больше), прежде чем роботизация и тому подобные технологии сформируют тот мощный прилив, который поднимет все лодки. При этом для политиков, которые столкнулись с тем, что избиратели недовольны падением уровня жизни, не важно, кто именно прав – Шумпетер или Гордон. Сегодня их разочарованные избиратели отвергают глобализацию, а завтра они превратятся в луддитов. Вопрос сейчас в следующем: поможет ли переход от нетрадиционной монетарной политики к кейнсианскому управлению спросом спасти положение. Общепринято считать, что монетарная политика в США и Европе исчерпала свои ресурсы и что ей на смену должны прийти бюджетные стимулы и фискальное расширение, например, снижение налогов и увеличение расходов на инфраструктуру. Однако для этого необходимы стабильные политические системы, в которых можно было бы реализовать долгосрочную бюджетную стратегию. Между тем, последние события, особенно в Европе, свидетельствуют о том, что осуществить такую стратегию будет трудно. Победа Трампа и сохранение республиканцами большинства в обеих платах Конгресса США даёт возможность сократить налоги и повысить оборонные расходы. Здесь, похоже, всё получится. Однако подобное фискальное расширение, вероятно, наткнётся на сопротивление со стороны монетарной политики, как только ФРС возобновит процесс «нормализации» процентных ставок. Впрочем, есть надежда, что ускорение роста экономики США и повышение зарплат поможет погасить популистский бунт избирателей. Ирония в том, что бремя правильных решений по-прежнему будет лежать на ФРС. В частности, ФРС надо будет нормализовать процентные ставки с максимальной осторожностью, одновременно позволяя расти доле доходов рабочей силы в ВВП, даже если для этого потребуется небольшой всплеск инфляции. Перефразируя Дилана Томаса, мы, верящие в рынки, не должны с джентльменским спокойствием уходить в популистскую ночь. Мы должны бороться с затуханием света глобального капитализма любыми подручными способами. Нынешнее замедление роста и политическая реакция не являются какой-то «новой нормой». Это, скорее, возврат к «старой норме», последний раз наблюдавшейся в 1930-х годах. Каким бы не оказался правильный путь вперёд для глобальной экономики, мы точно знаем, что это не может быть возврат к изоляционизму и протекционизму той поры. Copyright: Project Syndicate, 2016.