Opinii

Финансовая глобализация 2.0

ВАШИНГТОН – За десять лет, прошедших после начала финансового кризиса в августе 2007 года, контуры глобальной финансовой отрасли радикально изменились. Общая сумма трансграничных потоков капитала сократилась за десять лет на 65%. Данный спад стал следствием, в частности, резкого сокращения международной банковской активности. Мы задались вопросом, что подобные цифры могут сказать нам о сегодняшнем состоянии здоровья глобальных финансов. Свидетельствуют ли они о том, что «финансовая глобализация» (то есть международное движение капиталов) развернулась в обратную сторону? И если да, то так ли уж это плохо? Нынешнее падение стало следствием возросшего понимания рисков и нежелания их принимать, после того как в конце 2007 года начал сдуваться финансовый пузырь. Впрочем, согласно новому докладу Глобального института McKinsey, в итоге появился более устойчивый вариант глобальной финансовой интеграции. До кризиса быстро рос трансграничный банковский бизнес: крупнейшие банки мира вели международную экспансию, всё активней кредитуя друг друга и инвестируя средства в различные иностранные активы. Например, после появления евро началась мощная экспансия банков еврозоны. Объём зарубежных требований банков еврозоны (и их подразделений) возрос с $6,6 трлн в 2000 году до $23,4 трлн в 2007 году . Самое важное, что основная часть этого роста приходилась на требования внутри еврозоны, где создавался интегрированный европейский банковский рынок, заставивший некоторых поверить, будто введение единой валюты и общих правил равнозначно почти полному исчезновению страновых рисков. Сегодня понятно, что многие финансовые учреждения просто поддались стадному мышлению , вместо того чтобы следовать разумным, ответственным бизнес-стратегиям. В дальнейшем, пострадав от финансового краха в США и последующего кризиса в самой еврозоне, крупные глобальные банки сократили своё иностранное присутствие: они продали или вышли из зарубежного бизнеса и не стали продлевать выданные ранее кредиты. После 2007 года глобальные банки продали активы на сумму, как минимум, $2 трлн. Швейцарские, британские и американские банки участвовали в этом отступлении, но в его эпицентре оказались банки еврозоны. С момента начала кризиса, банки еврозоны сократили объёмы своих иностранных требований на $7,3 трлн, то есть на 45%. Почти половина этой суммы приходится на сжавшийся портфель заёмщиков в странах еврозоны, прежде всего, банков. Представления о том, что кредитование внутри еврозоны практически равнозначно кредитованию внутри страны, рассеялись как дым. По мере эволюции финансового кризиса перед частным сектором возникла новая угроза участие в «списаниях» и в программах финансовой помощи банкротам . С точки зрения рисков, внутренние рынки, где у банков было преимущество масштаба и лучшего знания этих рынков, стали выглядеть сравнительно более привлекательными. Например, в Германии доля иностранных активов в общей сумме активов трёх крупнейших банков страны упала с 65% в 2007 году до 33% 2016 году. И дело было совсем не в общем снижении балансов: объёмы активов внутри страны за тот же период возросли на 70%. В итоге, в еврозоне и за её пределами возникла потенциально более стабильная финансовая система, по крайней мере, в части, касающейся банков. От банков потребовали увеличить собственный капитал, а новые правила ликвидности снизили уровень закредитованности и уязвимости. Стресс-тесты и меры самостоятельной подготовки к санации (своеобразные банковские «завещания о лечении») стали мощными стимулами для отказа от сложных инструментов. Всё это также снизило привлекательность зарубежных операций. Повышение разнообразия трансграничных потоков капитала также указывает на возросшую стабильность. В то время как общий объём ежегодных потоков трансграничного кредитования сократился на две трети, ситуация с прямыми иностранными инвестициями (ПМИ) выглядит лучше. ПМИ являются на сегодня наиболее стабильной формой притока капитала, что объясняется долгосрочными, стратегическими решениями компаний. На прямые и портфельные инвестиции сейчас приходится 69% трансграничного движения капиталов; в 2007 году их доля равнялась 36%. Ещё одним, финальным показателем стабильности являются глобальные дисбалансы : их размер снижается, в том числе агрегированные балансы счёта операций с капиталом и финансовыми инструментами. Размер этих дисбалансов снизился с 2,5% мирового ВВП в 2007 году до 1,7% в 2016 году. Кроме того, сохраняющийся дефицит и профицит распределён между большим, чем до кризиса, количеством стран. В 2005 году США поглощали 67% чистых потоков глобальных капиталов. В 2016 году эта цифра упала почти вдвое. Тем временем, на долю Китая в 2005 году приходилось 16% чистого профицита капитала в мире, а в прошлом году – всего лишь 1%. Внутри еврозоны, не считая немногие исключения, в частности, Германию и Нидерланды, дисбалансы также снижаются. А развивающиеся страны сегодня вновь стали импортёрами капитала. Ничто из сказанного не следует считать приглашением к самоуспокоению. В тесно переплетённой мировой финансовой системе неизбежно повышается риск «заражения». Всегда могут вновь возникнуть эксцессы; в некоторых развитых странах рынки ценных бумаг и недвижимости поднимаются сейчас до рекордных высот, вопреки весьма посредственным перспективам экономического роста. Предметом озабоченности по-прежнему остаётся и волатильность объёмов валовых потоков капитала. С 2010 года треть развивающихся стран и две трети развитых стран пережили мощные колебания размеров совокупного притока капитала. Особенно нестабильными являются потоки кредитования: более 60% стран мира столкнулись с той или иной степенью колебаний в их годовых объёмах, причём для развитых стран медианный размер колебаний равнялся 7,7% ВВП, а для развивающихся – 3% ВВП. Часть экспертов утверждает, что надо делать больше для ограничения рисков в системе; и в том, что касается простого переноса рисков из формальных банков в теневые, они, возможно, правы. Но в целом, повсеместно наблюдаются признаки повышения устойчивости и стабильности. Это означает, что благодаря действиям, предпринятым за последние десять лет, система окажется менее хрупкой в тот момент, когда ударит следующий кризис, а это случится неизбежно. Ханс-Хельмут Коц – программный директор Политического центра SAFE при Университете Гёте во Франкфурте, научный сотрудник Центра европейских исследований и приглашённый профессор экономики в Гарвардском университете Сьюзен Лунд – партнёр McKinsey & Company, лидер в Глобальном институте McKinsey

via | :

Instituții:

Publicaţia periodică "Monitorul Fiscal FISC.MD"

1152 vizualizări

Data publicării:

11 Septembrie /2017 13:48

Domeniu:

Noutăți

Etichete:

финансирование | развитие | финансовая система | банковская система | финансовые операций | глобализация бизнеса

0 comentarii

icon icon icon
icon
icon icon icon icon icon
icon
icon