Opinii

Впечатляющее возвращение Европы

Голландцы знамениты строительством плотин, которые защищают от морских приливов и штормов, бушующих в Атлантике. Не сделали ли нечто подобное голландцы вновь, остановив волну популистской политики, которая, как казалось, стала угрожать Европе после референдума о Брексите и победы Дональда Трампа в США в прошлом году? Неожиданно слабые результаты Партии свободы Герта Вилдерса на выборах в Нидерландах 15 марта, кажется, позволяют сделать такой вывод. Вопреки прогнозам, обещавшим Вилдерсу до 25% голосов, его партия получила только 13%. Если на предстоящих президентских выборах во Франции избиратели окажутся ближе к голландцам, чем к американцам и британцам, в своей готовности поддерживать ксенофобию и протекционизм, их решение серьёзно повлияет на политику, экономику и идеологию глобального капитализма. Возврат к центризму в странах континентальной Европы будет означать, что неожиданные победы движений популистов и антиглобалистов в США и Британии не были реакцией, в первую очередь, на безработицу, разочаровывающее состояние экономики после финансового кризиса, массовую миграцию или угрозу исламского терроризма. Такой вывод последует из того факта, что во Франции намного выше уровень безработицы, а посткризисная рецессия затянулась здесь на более долгий срок, чем в США или Британии. Кроме того, эта страна испытывает больше проблем с терроризмом и исламскими боевиками. Если осенью немецкие избиратели последуют за французами и голландцами и двинутся обратно к политическому центру, тогда и иммиграцию придётся исключить из списка главных источников популизма. Ведь приток иностранцев в Германии намного выше, чем в Британии или США. В этом случае популизм начнёт выглядеть скорее как некий англо-саксонский феномен, вызванный не столько проблемами иммиграции и экономической политики, сколько консервативной культурой избирателей, проголосовавших за Трампа и Брексит, а также необычными демографическими альянсами: старые против молодых, селяне против горожан, выпускники университетов против менее образованных избирателей США и Британии. Если центризм устоит в Европе, экономические последствия такого выбора также окажутся весьма далекоидущими. Евросоюз является более крупным, чем США, торговым партнёром для большинства развивающихся стран мира. А евро является единственной реальной альтернативой доллару в качестве международной валюты. Может оказаться достаточно верности Евросоюза принципам открытой торговли, глобализации и борьбы с глобальным потеплением, чтобы не допустить сдвига мировой политики к протекционизму и отрицанию изменения климата, что казалось почти неизбежным после избрания Трампа. Подобная перемена в глобальном лидерстве потребует радикального улучшения экономических показателей Европы. К счастью, этого будет возможно, если избиратели во Франции и Германии отвергнут популистскую политику. ЕС пострадал от затяжного экономического спада после финансового кризиса 2008 год, вызванного, главным образом, тем, что правительство Германии заблокировало применение тех монетарных и фискальных стимулов, которые в 2010 году помогли вытащить из рецессии США. Немецкое вето на программу количественного смягчения в американском стиле стало главной причиной едва не наступившего коллапса единой валюты в 2012 году. Но в марте 2015 года произошло радикальное изменение в европейском политическом и экономическом климате. Европейский центральный банк, пусть и запоздало, запустил программу покупки облигаций, которая была похожа на американскую, но имела намного более значительные масштабы. Объём покупок в три раза превысил чистый объём выпуска новых облигаций. Тем самым, ЕЦБ фактически обошёл правила еврозоны и начал монетизировать дефицит бюджета европейских стран, создав систему взаимной поддержки между странами с сильной экономикой (как Германия) и экономикой послабее (как Италия и Испания). Действия ЕЦБ быстро повернули вспять процесс фрагментации европейской банковской системы, а также погасили страхи перед возможным распадом еврозоны. Мгновенным результатом этого стал всплеск деловой и потребительской уверенности. К лету прошлого года в большинстве стран Европы уже началось ощутимое восстановление экономики, как вдруг страхи по поводу дезинтеграции вернулись, игнорируя улучшение состояния экономики. На этот раз их причиной стала политика, а не финансы. Брексит и Трамп вызвали ожидания, что Европа станет следующей в этой цепочке домино, упав в руки популистов на предстоящих выборах в Нидерландах, Франции и Германии. Разумеется, такую возможность по-прежнему нельзя исключать. Именно поэтому международные инвесторы сохраняют настороженность в отношении Европы. Но если победы популистов, которые так беспокоят инвесторов, в реальности не состоятся, тогда всплеск деловой и потребительской уверенности поднимает волну инвестиций, которые потекут в еврозону. Ключевым событием станет финальный раунд французских выборов 7 мая. Если победит Эммануэль Макрон, центрист, который лидирует в опросах, тогда Франция встанет на путь экономических реформ, пусть даже и умеренных. Это, в свою очередь, будет способствовать налаживанию более тесного сотрудничества между Францией и Германией. Два основных кандидата на пост немецкого канцлера хотят отстроить Европу после Брексита путём укрепления франко-немецкой оси. В этом смысле, начало процесса реформ во Франции поможет им убедить немецких избирателей, что правительство, ослабив режим бюджетной экономии в ЕС, не будет просто выбрасывать деньги в бездонную яму. И здесь мы подходим к идеологическим последствиям возможной победы центристских сил и ускорения темпов восстановления экономики в Европе в этом году. Сразу после мирового финансового кризиса европейская модель социально-рыночного капитализма выглядела логической альтернативой тому рыночному фундаментализму в духе Тэтчер и Рейгана, который привёл к краху после 30 лет глобального доминирования. И действительно, президент Барак Обама начал проводить в США политику более активного участия государства в управлении макроэкономикой, финансовом регулировании, экологической политике и здравоохранении. Парадоксально, но Европа двинулась в обратном направлении. Под давлением Германии ЕС превратился в последний бастион монетаризма, политики сокращения госрасходов, а также идей о «дисциплинирующей» роли финансовых рынков. Результатом этого стал почти фатальный кризис евро в 2010-2012 годах. Если по итогам выборов этого года во Франции появится президент-центрист, а франко-германское сотрудничество оживится, тогда с внезапным увлечением Евросоюза рыночным фундаментализмом будем, видимо, покончено. В Европе начнётся более качественное, более устойчивое и социально инклюзивное восстановление экономики, чем в США под руководством Трампа. И если это произойдёт, тогда остальной мир, возможно, снова начнёт видеть в ЕС источник вдохновения и модель для подражания. Copyright: Project Syndicate, 2017.
author icon

Anatoly Kalecki

Instituții:

Publicaţia periodică "Monitorul Fiscal FISC.MD"

„Acest articol aparține exclusiv P.P. „Monitorul fiscal FISC.md” și este protejat de Legea privind drepturile de autor.
Orice preluare a conținutului se face doar cu indicarea SURSEI și cu LINK ACTIV către pagina articolului”.

1376 vizualizări

Data publicării:

31 Martie /2017 11:44

Catalogul tematic

Noutăți

Etichete:

Европа | Брексит | безработица | рецессия | иммиграция

0 comentarii

icon icon icon
icon
icon icon icon icon icon
icon
icon